Кофейные деревья с сердцами своими руками - Н.М. Карамзин. Письма русского путешественника
Н.М.Карамзин. Письма русского путешественника Страница 6
Живут в спокойствии, в довольстве и всё еще хотят чего-то. Ныне слышал я пышную проповедь на текст: "Если забуду тебя, о Иерусалим! Проповедник говорил о любви к отечеству, доказывал, что республика их счастлива со всех сторон, что для соблюдения сего благополучия всем гражданам должно жить в согласии и что на сем общем согласии основывается личная безопасность каждого. В церкви было множество людей, а особливо женщин, хотя ритор обращался всегда к братьям, а не к сестрам. Все вокруг меня вздыхали, все плакали - я сам несказанно был тронут, видя слезы красавиц, матерей и супруг. Il faudra faire de nouvelles compositions, et meme creer de nouveaux noms, ce que les Allemands ont ete obliges de faire, quands ils ont commence a ecrire en leur langue;.
Расстался я с вами, милые, расстался! Сердце мое 1 привязано к вам всеми нежнейшими своими чувствами, 1 а я беспрестанно от вас удаляюсь и буду удаляться! О сердце, сердце! Не в восторге ли сказал я самому себе: наконец ты поедешь? Не в радости ли 3 просыпался всякое утро?
В той сложной общественно-идеологической и политической атмосфере, в которой оказался Карамзин, издатель «Московского журнала», окруженный подозрением и недоброжелательством царского правительства, сомнениями и недоверием руководителей московской масонской организации, старших ее членов, у молодого литератора, естественно, складывалось убеждение в непримиримости интересов «отцов» и «детей», старшего и молодого поколения русской дворянской интеллигенции. Заканчивая издание «Московского журнала» в году, сам Н. Карамзин в ноябрьском выпуске поместил заметку «От издателя к читателям». Здесь, заявив о своем решении продолжить издание «Московского журнала» и на год, Карамзин намекает на трудности своего положения: «Я издал уже одиннадцать книжек — пересматриваю их, и нахожу много такого, что мне хотелось бы теперь уничтожить или переменить.
